Ты ушла и жизнь моя пуста
Начинаю с чистого листа,
Просто это первая печаль
Мне в сердце заберется.
Как котенок я в клубок свернусь
Как из детства уходить боюсь,
Даже мишка на твоей кровати
Грустно улыбнется.

Алексей Воробьев - Алиса

_______________________________________________________________________________________

      день сменяется днем, превращаясь неугомонно в недели, а после в месяцы. б_е_з н_е_ё. казалось бы, что может быть проще, чем жить. ж_и_т_ь. without you. и не оступиться. не ошибиться бы. и по утру самого себя на начале нового дня просто убедить самого себя в том, что так правильно. это было верное решение. postulate. вы никогда не могли быть вместе. не получалось. не складывалось. на протяжении десяти лет. вы можете только уничтожать. убивать. to cause pain. играть, но никогда не позволять выигрывать. никому из вас обоих. только играть на нервных окончания. на чувствах. на чем угодно. но продолжать эту маниакальную пытку, растянувшуюся на десятилетие. вы в этом профи.
      убедить себя в том, что новый рассвет это начало, но никак не конец. убедить себя в том, что пора бы начать задумываться о том, чтобы вновь остепениться и запнуться об это вот словно "остепениться". потому, ты, дженсен росс эклз, на это не способен был даже с ней. даже с той, которая не оставляет_не отпускает. видится в каждой новой пасиии, в каждой женщине на этой чертовой планете - вот эта точно так же морщит смешно носик, а эта заправляет за ушко выбившийся локон, а эта любит кофе, сваренный в турке, а та другая тоже читает шекспира. они все лишь раздражают. напоминают. заставляют вспоминать и снова_и_снова сходить с ума от безысходности. от отчаянной нужде в одной_единственной, которая была твоей когда-то в то время, когда ты не умел ценить. а умеешь ли ты сейчас? ну же, дженсен? умеешь ли ты сейчас это ценить? не задавайся теми вопросами, на которые не посмеешь_побоишься_постыдишься ответить. потому, что ты слишком себялюбив и тщеславен. слишком эгоцентричен и властен. ты не привык играть по чужим правилам. ты привык устанавливать их сам. ты - игрок. вся твоя сознательная жизнь - это соревнование. это жажда выигрыша. любого. но более всего её души, которая для тебя так и осталась потемками. потому, что она - есть та единственная, которая так легко и просто умеет менять траекторию движения, воздвигая свои собственные преграды - романы с твоими друзьями. измены тебе назло в ответ на твои. и слова. больно бьющие наотмашь. words can kill. словами вы играли всегда лучше всего прочего. на радость общественности и на боль друг другу. сколько их было уже сказано. злостных_жестоких, пропитанных сарказмом и циничностью. сколько раз вы упивались оба отчаянием друг друга? сколько раз заигрываясь, втаптывали друг друга в грязь, наслаждаясь агонией. "лежащего не бьют" - это не про вас с ней. никогда не про вас. вы добивали.   
      уничтожали. играли. и в итоге имеете, что имеете. не вместе и никогда не_порознь. родители своего сына. своей дочери. вы так часто об этом забывали раньше... и сейчас забываете. только вот этого сейчас уже так давно нет. нет и все тут. потому, что прошло уже шесть месяцев три дня и двадцать один час, сорок шесть минут с того мига, когда в последний раз тонул в этих изменчивых глазах той, что для тебя - весь мир. только вот это подразумевает само собою, что и ад тоже. welcome to my personal hell.

Последний шанс забыть тебя - Влюбиться по уши, Ведь ничего вернуть нельзя Охрипшим голосом. Кому нужны теперь слова? Я не всегда была прав. Но как же мне поверить вновь В ту безупречную любовь? Лена Третьякова - Последний шанс

_______________________________________________________________________________________

      а она - красивая, знаешь ли, кристин. она - действительно красивая. и умная. и женственная. и ранимая... и еще миллион таких вот "и". а еще она просыпается в моей кровати и засыпает в ней же, прижавшись щекой к моей груди и сопит как-то по-особенному, пробуждая во мне мои светлые стороны - те самые, которые мы с тобою оба уничтожали. и она мне бы могла понравится. понимаешь, действительно понравится. она - аргентинка. мы разговариваем на испанском, и я смешу её своим выговором, и тогда она морщит свой носик. как ты. и я начинаю снова захлебываться в тебе. наверное поэтому я не даю ей много поводов для радости. наверное, поэтому я жесткий и бескомпромиссный. наверное, поэтому она так часто просит с ней поговорить и открыться. а знаешь, ли ты девочка с изменчивым взглядом, что я бы хотел с ней поговорить. хотел бы рассказать обо всем. и о том, почему не убираю с прикроватной тумбочки наше свадебное фото. и о том, как ночами порою брожу в тумане, влекомый только твоим голосом. о том, что мой психоаналитик уже давным давно сложил оружие и признал, что в реальной жизни оказывается тоже бывает "вечная любовь", даже пусть и такая нами самими искореженная и изувеченная. а знаешь, любимая, я бы хотел научится снова быть счастливым. б_е_з т_е_б_я. я бы хотел, да не могу.
      а знаешь я заставляю её плакать. она плачет ночами. думает, что я сплю. а я как малодушный ублюдок действительно делаю вид, что сплю. потому, что не могу дать ей всего того, чего она бы заслуживала в жизни. её тоже предали. только вот единожды. и я ей завидую. потому, что мы с тобою нет, не то, чтобы предавали. измена физическая ведь ничто по сравнению с предательством души и чувств. но я не объясняю ей и этого тоже. я просто жду пока иссякнет поток её слез. потому, что не могу иначе. потому, что не дам ей необходимого. потому, что моя душа все еще с тобою рядом. потому, что мое исковерканное_изувеченное_искромсанное сердце все еще где-то там в твоих ладонях бьется только потому, что ты есть в этом мире.
      а знаешь ли ты, кристин, что я бы хотел и её отпустить от себя. отдалить. заставить возненавидеть и проклясть меня и забыть. навсегда вычеркнуть из жизни и забыть, чтобы даже по страхом смерти не вспоминать более никогда. потому, что это тоже было бы       правильно. но знаешь ли ты, моя девочка, что "хочу" не всегда означает "могу".
      и она рядом. она здесь и сейчас. она просыпается. улыбается, запутываясь своими длинными тонкими пальчиками в моих волосах и улыбается так словно я её мир. понимаешь?! я - её мир! не так. я не могу быть чьим-то миром, кроме как твоим... но я позволяю этой иллюзии длится дальше. я могу это ей позволить. потому, что я все еще остаюсь самим собою. этакой эгоистичной сволочью, использующей других себе в угоду. а после закрывшись в душе, я предамся самоненависти и самоуничтожению. ненадолго. это будет просто мой момент слабости. момент, когда наедине с самим собою я позволю себе на несколько минут быть слабым и потерянным. таким, каким ты видела меня. каким ты меня знала_знаешь. тем дженсеном россом эклзом, в которого ты однажды влюбилась. тем дженсеном эклзом, который сдается и позволяет себялюбству и дальше править его миром, потому что не смотря на всю внешнюю свою беспечность и браваду я чертовски слаб во всем, что тебя касается.

История любви, но рядом столько лжи, Скажи зачем ты ждешь меня, А на душе тоска, я знаю не прав Пожалуйста прости меня Ты больше чем любовь, в тебе вся моя кровь А прошлое как солнце свет Но в настоящем дождь, что было не вернешь И я тебе не дам ответ Lilit - Неверная

_______________________________________________________________________________________

      а знаешь ли ты, кристин, что я до последнего не хотел идти в этот клуб. знаешь ли ты, родная, что я словно это все предчувствовал? знаешь ли ты, как же все это походит на дешевую латиноамериканскую мелодраму? И от этого знания становится еще не приятнее. лу что-то щебечет. вроде бы насчет того, как ей здесь нравится, но я попросту всучиваю своей сейчас ставшей такой крайне назойливой пассии свою кредитную карту и отправляю прочь. она понимает. правда, это аргентинка слишком уж умна для блондинистой особи, потому, что всего на секунду я теряю ориентацию в пространстве, когда она прослеживает мой тяжелый взгляд, обращенный на тебя и райана. И зажимает рот ладонью, сдерживая рыдания, уходя. И тут предо мною вновь встает выбор: идти ли за нею следом, чтобы успокоить и убедить в том, что по сути своей является чистой и откровенной такой ложью, но сладкой для её ушей, или же... или же... просто сделать то, что я должен... потому, что это ты и я. потому, что никто и никогда не сможет основательно встать меж нами ни твой коллега по съемкам, не моя очередная пассия, которой я по сути дела и не прочь был бы основательно увлечься. но... это то самое пресловутое чувство собственичества взыграло снова.  и я правда не успеваю себя остановить. это нечто такое, что движет мною на уровне инстинктов. это то, что завладевает всем мною. это сильнее меня. эта противоречивая_неправильная потребность заявить свои права. сказать, что он не имеет права касаться тебя_целовать тебя. потому, что ты создана для меня. потому, что ты моя. во веки веком. только моя. и ты тоже об этом знаешь. вот в этом-то и заключается весь корень нашей проблемы. в том, что мы оба боимся того, что завладевает нами. боимся этой темной, слишком темной и не правильной тяги друг к другу. той самой, которой имя - любовь.

Среди нежных слов слово и внезапный холод, Среди глупых снов страшный сон, Как бритвой по судьбе.... Это всё, наверно, муки недоверья, Но не верим мы себе... Юлианна Караулова - Правил больше нет

_______________________________________________________________________________________

      а знаешь ли ты, кристин, что мне сейчас так легко заявить на тебя вновь свои права. и плевать на два развода. плевать на все прочее. есть только то, что я чувствую здесь и сейчас. ты же меня знаешь, детка. знаешь на что я могу быть способен и каким умею быть. знаешь, как никто другой на этой никчемной планете. знаешь, чем и кем я живу. и ты должна была бы понять - чем я сейчас ведом. что завладевает моим разумом и сознанием. ты должна бы это знать. потому, что я знаю - почему ты его целуешь. почему так делаешь. потому, что это очередной пасс в игре и я ловлю его натренированным за годы движением, ехидно ухмыляясь и устремляясь в вашу с джеем сторону.  Оу, тебе даже и придумывать тут ничего не нужно: заменила одного джея на другого. удобно. не то, что мне... я вот свою девушку кроме как "детка" никак больше и не называю, ибо все остальное для тебя. всегда для тебя.
- давайте сделаем это просто и легко, ты уберешь лапы свои загребущие от моей жены и я попробую сделать вид, что ничего не было, иначе, - пожимаю плечами.  "иначе" всем и без моих слов понятно. я вообще не образчик самоконтроля, так, что давайте мы не будем испытывать всех, а особенно меня на прочность. ну... хотя бы из уважения к хозяину клуба, потому, что не смотря на даже самый худший исход я в принципе могу себе позволить оплатить ущерб, но махать кулаками в такой однозначной ситуации мне кажется крайне утомительным.

Июльская жара нагрянула совершенно незаметно, окутывая Лос-Анджелес в дымку, поднимающуюся с горячего асфальта, по которому невозможно ходить. Тонкая подошва обуви никак не спасала от жары, которая неприятно обжигала ступни. Спасал только кондиционер что в доме, что в машине. Не было бы его - можно было бы сойти с ума. Не люблю такую погоду. По мне лучше холод, нежели ощущение духоты. Это еще один минус приближенности к океану. Вроде, и отлично, что можно сорваться и рвануть на пляж в любое время суток, чтобы окунуться в прохладу солености, но стоит температуре подняться выше нормы, как начинаешь ненавидеть воду, с которой даже ветер часто дует горячий.
Поджав под себя ноги и лениво поглаживая пальцами шерсть Ко-ко, мурлыкающую себе что-то под нос, бездумно щелкую по каналам телевизора, не особо вслушиваясь и всматриваясь в то, что мелькает на экране. Очень хочется спать, от безделья на плечи наваливается усталость, которую с удовольствием променяла бы сейчас на обычную физическую. На губах появляется знакомая горечь, свидетельствующая о том, что организму требуется новая доза никотина, а я забыла зарядить сигарету. С шумным выдохом перевожу взгляд с экрана на стол, где она лежит, и в голову закрадывается крамольная мысль, что, находясь в собственном доме, можно вернуться к любимым Мальборо, не боясь косых взглядов прохожих и поджатых губ - недовольства. Кажется, где-то в закромах кухонного шкафа должна быть спрятана какая-нибудь пачка, которой уже должно исполниться, по закону жанра, энное количество лет с того момента, как я перешла на электронные. Осталось только заставить себя подняться, да перенести тело в нужном направлении... И вот то ли жажда никотина сделала свое темное дело, либо высшие силы, но сама не заметила того, как оказалась в кухне перед открытыми шкафчиками, пододвигая к ним стулья, чтобы на ощупь не переворачивать их содержимое. Должно же быть хоть что-то, на самом деле... Хоть что-то, что облегчило бы мои страдания. Запустив руку по самый локоть, слышу пиканье телефона, оповещающее о том, что пришло сообщение. Мелькает мысль ,что посмотрю позже, но любопытство - страшная вещь, поэтому ничего не остается, как выматериться и пойти читать то, что там мне кто-то написал. Очень хочется верить в то, что это не рассылка каких-нибудь самозатащивающихся ножей, проходящих по акции... Точно. Йовович проснулась и интересуется, чем планирую сегодня заняться в только ей доступной грубой манере, которая и является одним из китов, поддерживающий нашу дружбу. Зависаю на какое-то мгновение, раздумывая над тем, что мне ей ответить, когда зрение выхватывает уголок пачки, спрятанной под пустую коробку из-под печенья. И кажется, что сообщение с телефоном уже забыты, потому что во рту слишком горько от желания покурить. Выбиваю сигарету, там же нахожу зажигалку.... И от ощущения ни с чем не сравнимого кайфа мир приобретает краски. Я что-то ведь делала до этого.... Сообщение. Точно. Подтягиваю к себе телефон обратно и.....
... Грохот рукой в дверь, нажимая параллельно на звонок, оповещает весь квартал о том, что мне срочно нужно увидеть Миллку.
- Открывай, сова. Винни Пух пришел, - морщу нос, поджимая губы и вглядываясь в окна, - надо было сообщение написать ей, что приеду, а не вваливаться без приглашения... - разговариваю с дверью и тихо начинаю злиться от того, что изображаю себя дуру, стоя под дверью подруги, чувствуя, как начинает гореть спина, в которую нещадно бьет солнце. Еще немного и уйду... Но то ли, снова, ангелы сжалились надо мной, то ли Милла услышала мои почти мольбы, но дверь открывается, и я, бросив "привет", почти залетаю к ней в дом и несусь в кухню, чтобы налить себе воды и залпом опрокинуть стакан. Никогда не думала, но, оказывается, у воды есть вкус....
- Привет, еще раз, - поднимаю голову, ставя с грохотом стакан на стол, - слушай, у меня к тебе предложение, подкупляющее своей новизной, - вот теперь я могу нормально контактировать с реальностью, - как ты относишься к самолетам и иже с ними? - толкаю на себя дверцу холодильника и осматриваю его содержимое, - тебе ведь сегодня все равно нечем заняться... - растягиваю слова, выуживая из недр холодной коробки яблоко и пакет с виноградом, - а я хочу сгонять за город, да прокатиться а самолете. Давай со мной? - хлопаю дверцей и опускаюсь за стол, с блаженством рассматривая содержимое пакета. На самом деле, у меня немного другая цель, но если скажу Йовович о том, что хочу прыгнуть в очередной раз с парашютом, то она пошлет меня далеко не на букву "Х"орошо, да выставит за дверь. Здесь нужно быть аккуратной, даже в намеках. Подцепив пальцами виноградину, с откровенным удовольствием отправляю ее в рот, поглядывая на подругу и ерзая на стуле от нетерпения увидеть ее лицо, когда вскроется истинная причина моей поездки за город и приглашения ее с собой.

loosing sleep and all my faith in these promises that i take
lay me down with a smile to drown in the rain
— — — — — — — — — —  Окей, ты победила, гребаная несправедливость! Счастлива? Ты сорвала свой чертов куш! Расходимся, моя жизнь стала запредельно паршивой. Я лежал посреди комнаты на ковре, кровать была уже не в радость, мои щеки покрыты двух недельной щетиной, я забыл, когда в последний раз выходил на улицу, чтобы просто пройтись по городу, или выпивал кофе с друзьями. Кстати и на работу я не мог больше возвращаться, как только, моя нога ступала съемочной площадки перед глазами снова Шелл, в ушах стоит тот грохот, крики паники, огромная лужа крови, ледяной пот на моем лбу выступал с точностью как и в тот день, когда моя девушка потеряла нашего ребенка. Никогда не забуду ее взгляд, когда я зашел в палату, никогда не забуду этих врачей и того, что сообщил о гибели ребенка. Я навсегда запомнил наш с ней разговор. Она все еще в больнице, ей становилось лучше, потом хуже, а затем снова лучше, и так по кругу. При Хенниг я всегда старался держаться, не показывать того, что творится внутри меня, каждый раз, когда я вижу ее измученное лицо, когда я вспоминаю фразу «ты потерял его, ты больше не сможешь быть отцом, не сейчас, ты потерял глоток новой жизни...». Наши с ней отношения были напряженными, я любил ее, да и сейчас люблю, уверен она тоже, но этот переломный момент оказался куда сложнее переживать, а эта боль не давала мыслить о другом. Слова утешений друзей, соболезнования и поддержка не помогали мне. Какой смысл имеют эти слова, если ребенка не вернуть? Если улыбку на лице Шелл я не видел уже половину месяца. Хотелось послать всех к чертовой матери, изолироваться, ведь ты никому не сможешь объяснить, что чувствуешь, никто тебя не поймет, что такое потерять неродившегося малыша. За пределами своей квартиры, я старался держаться, на вопросы посторонних отвечал односложными и короткими предложениями. Прессу убедил не подходить ни ко мне, ни к Хенниг, комментировать никто ничего им не станет. С Шелл я старался держаться бодрым, улыбаться, пусть даже и через силу, удовлетворять каждую прихоть девушки, не забывая проронить лишнего слова ободрения, все будет хорошо, как же меня бесила эта фраза, но я зачем-то постоянно говорил это ей. Непременно, все будет и даже хорошо, но не сейчас, на данный момент все отвратительно и я думаю, у меня не будет больше будущего, кажется, я застрял в этом. Я перестал думать о том, что должно быть завтра, через месяц или год. Я думаю лишь о том что было бы, если бы Шелл выносила ребенка, родила его. Я испытываю бурю радостных эмоций, представляя себе это, но как только меня отвлекает от размышлений шорох штор в моей комнате, боль, словно миллионы острых игл, пронизывает меня насквозь.
  Никого не хочу видеть, слышать, ни с кем не хочу разговаривать. Мне никто не нужен. Оставьте меня в покое. Именно поэтому я не отвечал на мобильный, который разрывался от звонков. Единственный звонок, чей я принимал сразу же, так это Шелл. Я вздрагивал каждый раз, когда видел на экране ее имя. А вдруг что-то случилось? Вдруг не успею. Разные, подобные мысли посещали меня каждый раз. Я заваривал себе кофе, докуривая последнюю сигарету, когда в мою дверь раздался тяжелый стук. Я не спешил открывать ее, ведь это мог быть, кто угодно, может это журналисты, а может, Джефф лично пришел узнать, в каком состоянии я сейчас нахожусь. Рука гостя добралась до звонка, раздражающий звук заставил меня отставить кружку в сторону и потушить сигарету о раковину. С неохотой открываю входную дверь и вижу перед собой ту, которую никак не ожидал увидеть. Ее глаза были на мокром месте и красные. Волосы были небрежно собранны в пучок, а растянутая футболка и потертые джинсы говорили о том, что ее визит ко мне был не запланирован. Да я и не против, ее я рад видеть в любом случае, для меня не важен ее внешний вид. Прежде мое безразличное выражение лица, приобретает взволнованный вид. Брови дернулись вверх, а губы затряслись от волнения. Кристал бросила сумку на пороге и кинулась мне на шею. Я выпускаю из руки дверь, которую придерживал, чтобы не закрылась. Тяжело выдыхаю, не произношу ни слова. Сжимаю ее хрупкую фигуру в своих объятиях. Я давно не видел Рид, слишком давно. Мы стояли несколько минут неподвижно, молча и кажется, ко мне возвращалось осознание реальности. Мне становилось спокойней. Она вздыхала, хлюпая носом. Я закрыл дверь и посмотрел на лицо девушки. По ее щекам медленно скатывались слезы. Тут же волна волнения охватила меня. Что с ней? Пожалуйста, не говорите, что в ее жизни тоже полная задница. -Что, что случилось, что с тобой? Почему ты плачешь? - Вытираю слезы, которые она пыталась сдержать, но по неволе, они все ровно выступали на ее глазах. Без сомнения, она пришла не просто так, и да, она знает про Шелл, меня и ребенка. Помните, я говорил, что не хотел никого видеть? Верно, так оно и есть, я бы прогнал даже Тайлера, окажись он на моем пороге. Но не ее, Кристал тоже что-то волнует. Похоже не только мне нужно одиночество, уединение и изоляция от внешнего мира.

[audio]http://pleer.com/tracks/5253326oxSY[/audio]
You're the Conversation, I'm the Game
Photographs, paint mistakes in your suitcase.
So listen, Conversation, I've lost the way.
I want to be the fool in your suitcase.
             мы отсчитываем годы_месяцы_недели_дни до взросления. не говорите, что не делаем этого. если у вас хватит наглости//тупости утверждать, что якобы не помните тот заветный день, когда жизнь стала настолько серой насколько была яркой, то вы конченный человек. со мной это произошло весьма внезапно. признаюсь, я едва ли вспомню тревожные чувства, нервно сосавшие под ложечкой, но день, когда делмар вудхаус обрел себя в мире в качестве самостоятельной единицы ни за что в жизни не забуду. так случилось, что судьба [сука проклятая] решила оставить меня в полном одиночестве. для чего? конечно же для того, чтобы я торжествовал лишь сам с собой. именно тогда_в тот ненастный отрезок начавшейся_настоящей жизни мне довелось раскрыть главную мирскую истину - никто никому не нужен//никто никого нигде_никогда не ждет. я всегда в шутку называл себя латентным вероломщиком. просто потому что действовал осторожно, но эффективно. мне пришлось. и эту способность открыл [и до сих пор активно развивает] старший брат. человек с большой буквы для меня. человек-дно для остальных. никто не видел в его выходках отчаянных криков о помощи. почему я помню вечер, когда повзрослел? потому что эту зрелость мне вручил_подарил шеннон. говорят, дареному коню в зубы не смотрят. я принял все минусы и плюсы, а теперь не вижу между ними разницы. хотя стоит отметить, что минусы и плюсы прошли надлежащую эволюцию до того как грань оказалась стертой_исчезнувшей_пропавшей. какое-то время в голове крутилась стадия под кодовым названием незначительные минусы ради одного плюса, а потом и слово незначительные исчезло из этой формулировки, следом канула в лету и граница между тем, что хорошо и плохо. винил ли я за это родную кровь_плоть, гордо именующуюся старшим братом? никогда. даже в мыслях не было, потому что шеннон вудхаус пусть и не был человеком, с которого нужно брать пример или которым можно было бы гордиться в последние несколько лет, но зато он всегда оставался братом. моим родным старшим братом.
             в нашей семье тяжело устоять от искушений. деньги портили таких благочестивых людей, как наша мать. её ничего не интересовало, кроме материального и алкогольного. шардоне на завтрак//обед//ужин больше не воспринимались за нечто диковинное, как и очередная дюжина штрафов за превышение скорости_вождения в нетрезвом виде на имя шеннона. отец всячески проявлял благосклонность ко мне, надеясь вызвать противодействие со стороны сына-первенца и зажравшейся жены. ему хотелось дать им иной смысл жизни, но если брат понимал и просто не принимал альтруистичекий_наивный посыл отца, то мама злобно хорохорилась и продолжала отдаляться с новой бутылкой шардоне к камину. как я уже говорил, новая точка жизненного отсчета для меня началась в пучине хладного одиночества. дома никого не было. отец в очередной командировке, мама во второй раз отбыла в рехаб. шеннон еле окончил первый семестр в университете. все работало, как отлично отлаженный механизм_часы. и продолжало бы работать, не поднимись я в кабинет отца. мне только предстояло пойти в старшую школу, но уже тогда моя натура, напичканная американской мечтой на канадский манер, тянулась к директорскому креслу родителя. порой я воображал себя со стаканом виски и сигарой [на деле же в том стакане был налит чай, а сигарой служил хрустящий мини-багет из черного хлеба]. в тот вечер мой тайный звездный час должен был состояться, но не вышло. дверь была приоткрытой. через небольшую щелочку пробивался теплый свет, будто кто-то зажег солнце в кабинете. я слышал ровную_ритмичную дорожку, звук которой доносился до меня. слегка приоткрыв дверь, я сунул свой любопытный нос туда. за отцовским столом по-хозяйски развалился шеннон. он покачивался в огромном_мягком кожаном кресле и постукивал пластиковой карточкой по столу, возюкаясь по лакированной поверхности. когда он наклонился со скрученной купюрой большого достоинства и резко вдохнул, в ту же секунду я резко дернулся с места и спрятался за тяжелой дверью. сердце бешено колотилось, но я все ещё улавливал скрип кресла, на котором шеннон откинулся назад и шумно выдохнул. моему брату было тогда восемнадцать лет и в его распоряжении был кокаин, который он позже приноровился запивать либо виски, либо крепким бадвайзером.
             с тех пор прошло много лет. шеннон присоединялся к маме в очередном путешествии на западное побережье, где они должны были проходить курс лечения. однако у них образовалась своя идиллия, в которой слово рехаб был синонимом пьяного угара, а не попыток вернуть себя родным_близким_семье. в этом году наш отец оказался не таким опрометчивым. каким-то чудом мне удалось убедить его не отсылать шенни. я дал клятву, что сберегу_укрою его от глупостей//непотребности//наркотиков. ему осталось отучиться всего два семестра. отец стал усерднее контролировать старшего сына, надеясь, что для него не всё потеряно. я в свою очередь принимал это за личное оскорбление, ведь со мной шенни мог быть собой без белого грамма. мне не просто казалось, я был уверен, что теперь жизнь старшего брата начинала играть яркими красками, как и моя. пусть в это обжигающе-благоприятное лето со свежими ночами ему приходилось сидеть взаперти в университетском кампусе, добровольно помогая новичкам обосновываться, это стоило того. стоило новой жизни//нового старта. однако я продолжал стоять на стороже. чем дальше передвигался бегунок на календаре, тем мнительнее становился я. наступил вечер. он был подозрительно спокойным_тихим. настолько подозрительно, что я сидел у камина и держал в руках телефоны [в каждой по одному. я не доверял отцу ровно настолько насколько он не доверял шенни]. один был отцовский. я сделал вид, что утопил его, когда попросил проверить почту. у него их была дюжина, а мне нужен был именно этот. наверное, меня не должен был удивлять звонок, поступивший в сию секунду. ответив, я услышал то, с чем встречался десятки раз за последние годы. - делмар, забери своего обдолбанного брата с робсон-стрит пока он не въехал на новой тачке вашего папаши в витрину бутика. и таких выходок было много. вот и сегодня мне приходится резко отрываться с насиженного места//хватать куртку_ключи//мчать к гаражу. на робсон-стрит собирались самые отпетые рейсеры, с которыми связываться себе дороже. завтра мне придется тайком погасить штрафы за превышение скорости, но нужно было спешить к шенни [пока не наломал дров//не нажил очередных врагов_проблем]. и что вы думаете? несмотря на то, что я приехал до заезда, этот кичливый баран уже успел всем пообещать чертово_адское шоу. он задирался с выпускником колледжа, который был его на голову ниже. и оба жутко напоминали побитых курами петухов. - шен, заканчивай балаган. - пробираясь сквозь толпу, деловито кидаю ему. наступившая тишина меня начинала тревожить.
Soldier, shine on, with your conscience open
and the curtain falls in with the drums..
Soldier, come on, when the final chord plays
and the chorus comes...

вставьте сюда ваш пост, чтобы гости могли оценить ваш уровень и стиль

     Боль разрывает голову. Она раздается колокольным звоном, отскакивая от стенок черепной коробки. Она стучит миллионами маленьких молоточков по вискам. Она мешает думать, мешает прийти в себя. Она даже мешает жить. И где – то глубоко внутри мое подсознание кричит, оно умоляет меня прекратить этот безумный карнавал, который я так часто устраивала. Но я не могла остановиться. Я не могла замедлить темп своей жизни. Боялась, что пропущу что – то важное, что – то интересное. Боялась, что жизнь начнет проходить мимо меня. А я слишком долго довольствовалась тем, что давала мне судьба. Я слишком долго зарывалась в книги, которые тащили меня в свои миры, а потом оставляли умирать, истекая кровью от разбитого сердца после очередного прочитанного романа. А теперь я кутаюсь в табачный дым, уходя в хмельной угар и наслаждаясь тем, что происходит вокруг. Головная боль это лишь маленькое неудобство после бесконечного веселья, которое сопровождало меня вечером. Наверно, я слишком безнадежна?
     Да. Я безнадежна! Я неисправима! Что ты еще хочешь от меня услышать? Хочешь, я сознаюсь во всех смертных грехах, приму на себя всю вину, стану той, на кого ты сможешь свалить весь ворох своих проблем и остаться совершенно безнаказанным. Можешь обвинить меня во всех своих бедах, поднести дуло к виски, задержать холодное лезвие ножа возле обнаженного горла, прижать к стене, ударить, заставить признаться во всем, чего я даже не совершала. Давай! Я соглашусь на все, о чем ты меня попросишь. Нет, я не буду класться тебе в вечной любви и неоспоримой верности. Просто я оказалось той, кто не ищет в современном обществе одобрения. Просто я оказалось той, кому плевать на рамки, правила поведения и все те ценности, которые родители закладывают в своих драгоценных детей с пеленок. Я неисправима, понимаешь? Никому еще не удавалось заставить меня делать то, чего я не хочу. Никому еще не удавалось сломать меня. Я ломала всех. Я заставляла всех делать то, о чем они и подумать не могли даже в самой страшной фантазии. Я была той, кого сторонились приличные девочки. Я была той, о ком были исписаны все стены женского туалета в общежитии. Я была настоящей головной болью. Такой же, которую сейчас испытываю сама. Но моя боль пройдет. Рано или поздно, не важно. А вот их воспоминания уже ничем невозможно будет смыть. Их воспоминания будут до конца дней напоминать обо мне. Слишком сильно они все меня ненавидели. А кому, как не тебе знать, насколько сильным может быть эту чувство. Кому, как ни тебе знать о том, как эта ненависть мешает спать ночами.
     Но, знаешь, что забавляет меня больше всего? Кажется, ты имеешь другое мнение на этот счет. Ты всегда имел свое мнение по любому вопросу, это я давно для себя поняла. А ведь всегда считала, что исправить меня сможет лишь сам Дьявол. Но я и понятия не имела о том, как быстро смогу встретить его земной облик. Никогда не подозревала, что со мной такое может случаться. И им стал ты. Ты, который всегда казался мне маминым сыночком. Ты, в чью сторону я никогда не смотрела. Ты, который перевернул весь мой мир с ног на голову и заставил жить по своим правилам. Ты, который вел свою игру. Ты. Только тебе удалось сломать меня. Ты сумел вытащить наружу то, что я так усердно и долго прятала. Ты – мой падший ангел, мой Дьявол, мой Сатана, мой Люцифер, мой Мефистофель. Ты стал причиной всех моих бед, моих страдания. Но и ты же стал причиной самого райского наслаждения. Ты – самый желанный запретный плод. И я никак не могу обуздать желание, растущее внутри меня. Я никак не могу отделать от мыслей о тебе. И за это ненавижу тебя еще больше.
     И сейчас ты решил дать мне еще один повод возненавидеть тебя. Возненавидеть настолько сильно, что забываешь о любом дискомфорте и головной боли просто потому, что ты снова оказался здесь. И от твоих прикосновений снова прошибает электрический заряд. Иногда мне кажется, что я готова умереть, лишь бы в очередной раз поддаться этому импульсу. Но все это навсегда останется запертым у меня в голове. Я никогда не откроюсь тебе. Ты никогда не узнаешь и крошечной доли того, что происходит внутри моей души, которая давно прожжена насквозь. А ты в очередной раз хватаешь меня за локоть. Сильно, грубо, бесцеремонно. Словно я давно нахожусь в твоей власти. Словно я давно твоя собственность, который ты можешь управлять и делать с ней все, что тебе заблагорассудится. Но ты еще не знаешь, в какую игру ввязался. Ты даже не представляешь, во что это все для тебя выльется. А пока я влетаю в какую – то комнату, не обращая внимания на окружающую меня обстановку. Все, что меня волнует – ты  и мотивы твоего поведения. Плевать ты хотел на все, что о тебе могут подумать, сказать и как посмотрят. Плевать ты хотел и на меня. Но почему – то ты все равно позволяешь себе делать то, о чем потом сам же пожалеешь.
    - А что происходит? – с невозмутимым взглядом спрашиваю я – По – моему, все просто прекрасно, не находишь? Голос звучит еле слышно, но в нем прекрасно заметны нотки издевки. Тон ровный, ни намека на волнение. Я любила так с тобой разговаривать, ты знаешь? Ведь я знала, насколько это тебя злит. И все это читалось в твоих глазах, которые были полны обжигающего пламени. На мгновение мне стало даже не по себе. Передо мной стоял не тот знакомый парень, цвет глаз которого я знала наизусть. Передо мной был человек, способный совершить самый отчаянный шаг своей жизни.

---

---

     Наверно, я бы хотела, чтоб наши жизни сложились по - другому. Наверно, я бы хотела и вовсе не знать тебя, чтоб не испытывать этого обжигающего душу чувства бессилия и обреченности. Может, будь мы немного умнее, терпеливые, спокойнее, все могло бы сложиться иначе. Может, будь мы другими людьми, нам удалось бы избежать всех тех мучений и безвыходных ситуаций, в которые мы сами себя загоняли. Ты бы смог спокойно жить, обрел бы любящую семью, может быть, завел детей в будущем и не оглядывался бы никогда назад. Все то, что было с нами, стало бы для тебя пустым звуком, ненужным воспоминанием, которое напоминает о себе лишь в минуты дикого отчаяния. Воспоминанием, которое ты с удовольствием бы стер из своей памяти вместе с моим именем. А я… Какая разница, что было бы со мной, если бы ты мог обрести свое счастье. Признайся, я всегда была лишь болезненной царапиной, которая никак не хотела заживать на чистой коже аристократа. Заноза, от которой хочется поскорее избавиться, чтоб унять эту ноющую боль. Но такие как я всегда оставляют за собой шрамы. Точно так же, как это делаешь ты. Ты вытаскивал меня из самого глубоко дерьма, залечивал мои душевные раны, восстанавливал меня, словно ювелир, обновляющий огранку драгоценного камня. Ты спас меня, чтобы поквитаться со мной. Каждый твой шаг был цинично просчитан, каждое твое действие было заранее спланировано. И теперь ты сам оставляешь на мне невидимые шрамы, которые с каждым днем начинают кровоточить все сильнее. Теперь ты пользуешься своей властью надо мной так же, как когда – то это делала я.
     - Прекрасно – отвечаю я, а уголки губ немного поднимаются вверх – Вечер прошел замечательно. Даже Саймон был. Помнишь? Парень с моего потока, с которым я встречалась во время учебы? – понятия не имею, зачем тебе все это рассказываю, потому что твоя реакция была слишком очевидна, но я не собиралась ничего от тебя скрывать. Мне это попросту не нужно – А у тебя как дела на работе? Я внимательно смотрю тебе в глаза, пытаясь уловить в них хоть что – то от того парня, который раньше держал меня в силках, но ничего не могу разглядеть. То ли обеденный стол держит меня слишком далеко от привычного цвета твоих глаз, то ли мы слишком устали, чтоб продолжать юношеские игры, которые раньше были смыслом нашего существования.
     Знаешь, до этого я никогда не задумывалась о том, насколько мы гармонично смотримся вместе. И дело не в том, как мы выглядим на фото или семейных портретах, нет. Дело в нашем образе жизни и мысли. Если бы мы были немного умнее, терпеливые, спокойнее, все могло бы сложиться иначе. Но это уже не была бы наша жизнь. Это была бы жизнь двух, совершенно посторонних людей, которые, возможно где – то и существуют. А мы – это мы. Несдержанные, резкие, умеющие делать больно друг другу, умеющие превращать все это в игру. Игру, правила которой устанавливает случай. Игру, которая нравится нам обоим…

Кошмары вылезают из глубины, превращаясь в реальность. Давно пора это запомнить, особенно в таком городе, как Готэм. Несмотря на все плохое, отец Барбары верил, что этот город еще можно было спасти и очистить от преступности. Она уже давно привыкла к тому, что дочь полицейского, при всей опасности его работы. Барбара сама мечтала сделать город лучше, вдохновленная своим отцом и загадочным мстителем. Появление Бэтмена всколыхнуло всех вокруг, породив множество слухов. Он был помехой для продажных копов, которыми был пропитан город.
"Каждую субботу в "Готэм Газетт" печатается небольшой очерк под названием "Готэм - это". В этой колонке случайных жителей города просят описать Готэм не более, чем тремя словами. Несколько слов, которыми описывали Готэм последние несколько недель: "Проклятый". "Забытый Богом". "Хаотичный". "Смертельный..." Готэм - это "город - злодей". Готэм - это "проигрышный лотерейный билет". "Готэм - это безнадежность".
Барбара помнила день их знакомства, словно это было вчера. Уже будучи подростком, она отлично разбиралась в компьютерах и много времени проводила у отца на работе. Ей разрешалось сидеть в серверной, где можно было в тишине делать уроки. Именно тогда она и увидела его. Того, кем восхищалась с тех пор, как он появился. Они с отцом часто спорили на тему того, на чьей стороне Бэтмен. Джеймс недоверчиво относился к мстителю, ведь в этом городе, при всей этой коррупции, никогда не знаешь, кто воткнет тебе нож в спину.В тот день, обычная школьница помогла Бэтмену получить нужную ему информацию и дала ценные советы на тему электроники. Он был удивлен тому, сколько знает эта девчонка, а потом скрылся, как только в комнату начали ломиться  копы.
Время шло, город принял Бэтмена, у которого позже появился напарник, который именовал себя Робин. Она и не думала, что когда-то станет частью этой команды. Отец бы никогда не одобрил тот путь, который выбрала Барбара. Она хранила этот секрет от него, как и хранила секрет Брюса и Дика, крепко заперев на замок. Вовремя очередных вылазок, девушка садилась на крышу, которая находилась неподалеку от полицейского участка и бросала взгляд в сторону кабинет папы, который опять работал допоздна. Ей хотелось защитить его, как он защищал всю жизнь её.
Костюм Бэтгерл был удобным и функциональным. Его дизайн был похож на костюм Брюса, с некоторыми изменениями. Ей пришлось пережить немало тренировок от Уэйна, дабы стать достойным членом команды. Иногда, она упражнялась с Диком, который, как ей казалось слишком много выпендривается. Девушка и не думала, что когда-то влюбится в этого нарцисса, который вовсю наслаждался тем, что его взял под крыло самый богатый человек города.
Брюс говорил, что нужно быть осторожнее со своими чувствами, когда Готэм разрывает напополам, а преступники мечтают, как команда Бэтмена утонет в собственных муках. Барбара верила, что они с Диком смогут, как стоить отношения, так и продолжать делать их дело. Она старалась мыслить позитивно, ведь была безумно счастлива от того, что происходило в её жизни и была благодарна тем людям, которые в ней были.
Однажды, все изменилось, разнеслось вдребезги, как хрупкое стекло. Это был день, когда она часть её умерла. Бэтгерл умерла. Находясь дома, Барбара открыла дверь, не подозревая, что за ней стоит Джокер. Ему удалось обмануть её, взяв в заложники местного почтальона, которому была сломали шея, стоило двери открыться. Сердце быстро участило свой ритм, как только перед глазами предстала та пугающая улыбка. Джокер был самым опасным преступником Готэма, являясь головной болью, что отца, что Бэтмена. Она собиралась рывком пробраться к пистолету, который комиссар прятал закрепленным под столом, но тут же услышала выстрел и ощутила резкую боль. Барбара падает на пол, под звонкий смех этого психопата. Отец боялся, что из-за его работы, она серьёзно пострадает, выйдя на те же улицы, но мог он знать, что опасность сама придет к ним на порог?
Джокер фотографировал её, говоря, что комиссар играет в очень опасную игру. Соседи не слышали тот выстрел, ибо он предусмотрительно использовал глушитель. Барбара чувствовала, как тело немеет, как она медленно угасает. Джокер оставил её умирать. Одну, в одиночестве. Её кровь заливала ковер, подобно дорогому вину, которое пролили по неосторожности, а сознание покидало, прокручивая в голове мысль, что это конец.
Очнулась она на больничной койке и стала судорожно оглядываться по сторонам. Отец дремал неподалеку, но через какие-то секунды открыл глаза и тот час подбежал к дочери, за чью жизнь так боролись врачи эти дни. Осознав, что не чувствует ногг, девушка была в ужасе. Она много раз играла со смертью, но то, что произошло было намного хуже. Ничто так не пугает, как осознание собственного бессилия, приправленного вспышками воспоминаний о том вечере. Джокер и не знал, что одним выстрелом убил двух зайцев.
Каким бы темным и страшным не казался тебе сейчас мир, наступит свет.
Барбара плакала. Впервые, за долгое время, она плакала так, что хотелось под землю провалиться. Отцу не расскажешь всей истории, в отличии от тех, с кем девушка делила свой особый секрет. Все повторяли, что это чудо, что она осталась жива, а Барб лишь поджимала губы, вспоминая о своей базе в Часовой Башне, где находился её костюм. Ненавидела то чувство бесполезности, которое грызло изнутри, подобно голодной собаке.
Дик старался чаще проводить время с ней, пытаясь дать понять, что для него ничего не изменилось. Они гуляли, ужинали вместе, но это чертово кресло просто убивало, когда возникала мысль, что все возятся с калекой. Брюс говорил, что она сможет вернуться на работу, как только будет готова, но ей хотелось лишь забиться в угол и не вылезать из него. Каждый раз, когда отец зажигал знак бэтмена на крыше участка, девушка грустно опускала голову. Отец, Бэтмен и Робин работали, как проклятые, дабы поймать Джокера и посадить под все крепкие замки Аркхэма.
Решение, которое приняла Барбара, было очень тяжелым. Она рассталась с Диком, не думая, как разбивает ему сердце. Из-за истории, приключившейся с ней, он стал слишком вспыльчивым и часто вступал в споры с Брюсом, который не отступал от своих железных правил. Расставание с Барбарой поставило точку для партнерства Бэтмена и Робина, как только Джокер попал в Аркхэм. Дик уехал в Бладхэйвен, оставив свой костюм в бэт пещере.
***
- Зря ты рассталась с ним, ой зряяя... - произнес Джеймс Гордон, заметив, как дочь крутит на запястье браслет, который когда-то был подарен Диком на День Всех Влюбленных.
Оторвал взгляд от чашки чая, девушка подняла его на отца.
- Паааап... - протянула она, затем тяжело вздохнула - Пожалуйста, давай не будем снова?
- Я просто хочу, чтобы ты знала, что это не конец... - он придвинул стул ближе к дочери - Ты талантлива, умна, не многим удается так впечатлить самого Брюса Уэйна... Ты не должна...
- Прекрати! Хватит! - оборвала она отца и устремилась прочь из комнаты, передвигаясь в инвалидном кресле. Неожиданно, Барбара упала на пол.
- БАРБАРА! - закричал встревоженный Гордон, вскочив и пытаясь помочь ей.
- Не надо... - дрожащим голосом произнесла она, пытаясь сесть сама. Девушка еще плохо управлялась, как и с креслом, как и со своим теперешним состоянием.
Видя её безуспешные попытки, Гордон усадил дочь в кресло и заглянул в глаза, которые были наполнены слезами.
[float=right][/float]
- Я не такая сильная, как все вы думаете... Джокер убил ту, кем я была... - хрипло произносит она и тут же чувствует теплые отцовские объятия. Трудно было скрывать свой секрет от отца, который был превосходным детективом и знал тебя с рождения. Когда-то в ней была сила, была эта мощь, но Джокер сломал её, оставив лишь пыль от всего этого.
Внезапно, в дверь позвонили.
- Я открою... - Гордон поднялся на ноги и остановившись в проходе, развернулся - И я не согласен с тобой... Прежняя ты где-то рядом, она просто залечивает раны, чтобы вновь подняться. - и отправился открывать дверь.
Барбара так и осталась сидеть, вытирая слезы, а затем бросая взгляд на саму себя в зеркало.
- Милая, к тебе подруга пришла!!
Подруга? - девушка берет со столика свои очки и одевает их
Она едет в гостиную, слыша знакомый голос.
- Кара? - Барбара останавливается и смотрит на высокую блондинку, болтающую с её отцом.
Гордон смотрит на часы, затем с сожалением вздыхает.
- Увы, но мне пора... - он бросает взгляд на дочь, затем на Кару - Да и... Такой старик, как я, наверное, бы попросту мешал бы вашей компании! - комиссар слабо улыбается и целует Барбару в макушку.
Он одевает кобуру, берет свой значок и вновь смотрит на Кару.
- Рад был встрече! - дверь закрывается и наступает тишина. Было видно, что Супергерл тщательно пытается подобрать нужные слова. Отчасти, Барбара даже завидовала непробиваемости Кары, но у той были тоже свои слабости. Криптонит, который был часть взорванной планеты Криптон, с которой прилетели они с Кларком. Дружба этих девушек была крепкой, несмотря на то, что их разделяли граница городов. Они не раз работали вместе, порой даже подшучивая над Кларком и Брюсом, благодаря которым и познакомились.
- Будешь ореховый кекс? Его Альфред испек... - нарушила Барбара тишину, натянув улыбку - Я могу подогреть чайник...

вставьте сюда ваш пост, чтобы гости могли оценить ваш уровень и стиль