-Апалапучиа.
- Какое восхитительное слово!
Эми Понд действительно ожидала увидеть что-то потрясающее, что-то великолепное, но Вы же знаете, как это бывает? Снова что-то пошло не так и вместо того, чтобы наслаждаться прекрасными, как обещал Доктор, пейзажами Апалапучии, Амелия была вынуждена прятаться от рукоботов и молиться, чтобы Доктор и Рори поскорее пришли за ней.
А как безобидно все начиналось: Доктор привез их на эту планету, заявив, что она вторая в списке из десяти рекомендуемых для посещения туристам. Эми убежала в ТАРДИС, решив, что раз они увидят величественные горы, завораживающие закаты и прочие потрясающие пейзажи, то ей нужен ее мобильный телефон, в котором есть камера, а когда вышла, то ни Доктора, ни Рори она не увидела.
-Как мне попасть внутрь?
-Просто нажми кнопку.
И черт бы побрал тот момент, когда она выбрала ту, на которой был изображен красный водопад. Выбери она «зеленый якорь», то сейчас вместе с Рори и Доктором она, возможно, наблюдала бы те замечательные закаты, шпили домов, парящие серебряные колоннады, которые так обещал показать им повелитель времени. Но вместо этого она вынуждена прятаться у временных двигателей и считать секунды до, как Эми надеялась, спасения.
Она еще не знает, что проведет в этом месте больше тридцати шести лет, она не знает, что только спустя столь длинный срок она снова увидит мужа. Эта Эми понятия не имеет, что ее жизнь превратится в ад, что ей нужно будет ежедневно сражаться с рукоботами, пытаясь выжить. Амелия даже не догадывается, что очень скоро она потеряет надежду, а еще позже она возненавидит Доктора. Пожалуй, надежду она потеряет тогда, когда сотрет надпись, сделанную помадой и гласящую, что она ждет Доктора. А возненавидит… Это она поймет лишь тогда, когда тридцать шесть лет спустя услышит голос повелителя времени через громкоговоритель на очках. Но она еще верит, что скоро за ней придут, что вот-вот раздастся этот шум ТАРДИС, дающий всем надежду. И надпись, которая все еще есть на двери, тому подтверждение.
А ведь знаете, Апалапучия действительно очень красивая планета. Например, сад – он…прекрасен: ровненький зеленый луг, вдоль которого посажены очаровательные цветы, огромные кусты, верхушки которых выстрижены в причудливые узоры, а дальше простираются величественные горы… Пожалуй, тут действительно можно провести всю жизнь, наслаждаясь великолепными пейзажами этой чудесной планеты. А еще тут есть аквариум, кинотеатр и множество других великолепных мест.
Вот только Амелия Понд не ходит по вратам и не гуляет по зонам развлечений, она прячется все в той же комнате, на двери которой она оставила послание Доктору  и горько плачет. Сознание нашептывает ей, что Доктор не придет за ней, что они ее бросили, и она останется здесь навсегда, но сердце отрицает и продолжает упрямо верить. В конце концов, сколько раз он спасал их жизни, когда, как казалось бы, не было никаких надежд? Сколько раз он появлялся в самый последний момент и спасал?
А еще она боится. Боится того, чего не знает, боится будущего.  Боится не справится и пасть духом. Но больше всего она боится потерять надежду. Вера, надежда, любовь – то, что всегда позволяет нам выживать, но если потерять хоть что-либо из этого,  то можно погибнуть. Амелия всегда, даже спустя тридцать шесть лет будет любить Рори, но она перестанет верить в Доктора и потеряет надежду…
- Так, все! Соберись, Эми! – приказывает самой себе девушка. – Как говорится, слезами горю не поможешь. Что сказал бы Доктор в такой ситуации?
-Он сказал бы, что ты – Понд, и ты справишься с любыми проблемами. Ты смогла вернуть Рори, маму, папу, Доктора…  – ответила она самой же себе. – Ты ждала Доктора целых четырнадцать лет! Что тебе стоит подождать несколько минут?
И она будет ждать столько, сколько сможет. Но Эми даже не догадывается, что эти несколько минут окажутся очень и очень длинными.

Ох, ну да. Только в это влипнуть мне еще и не хватало. Всегда мечтала поучаствовать в побеге от копов, по лесной, густонаселенной листвой местности, да еще на каблуках. Не самых высоких, те меня Тоби заставил снять еще в самом начале. И все же, достаточно высоких для того, чтобы проклинать сейчас всех и вся - от собственной, оказавшейся не к месту гламурности, до производителей шпилек всех мастей. Даже при условии, что последние были совсем не виноваты и контракта на использование их обуви в криминальных гонках, подписывать меня не заставляли. Но когда все плохо, не очень думаешь о том, что на самом деле виновато и в какой момент все пошло абсолютно не так. В такие моменты, как сейчас, весь мир хочется послать куда подальше, не особенно разбираясь, на ком вина больше лежит во всех твоих бедах.
И все же, хорошо, что послушала этого заносчивого Маршалла и свои лабутены все же сняла, сменив на низкий и удобный каблучок. По-крайней мере, как мне казалось, когда я сидела  в машине и не предполагала, что придется бежать сквозь лесные заросли, расцарапывая руки, ноги, и с трудом сохраняя невредимыми свои глаза. 
[float=left][/float]
Ненавижу тот день, когда приехала на эту выставку, да еще заговорила с Тоби Маршаллом. Мне кажется, неприятности начались уже с того момента, а все, что было после - лишь последствия моей глупости.
Впрочем, нет. Задание как раз-таки выполнила и машина была шикарной. Да и тот, кто сделал ее внешний вид столь презентабельным, вполне мог быть нормальным молодым человеком, как мне иногда казалось, но вот того, что теперь я разыскивалась полицией, оценить было трудно. "Та самая блондинка с Тоби Маршаллом". Не слишком лестное определение, но хотя бы имя мое пока не поймали, не запятнано. Вернее, не "пока", а надеюсь, что таковым оно и останется. Чистым и незагрязненным. В отличии от моей одежды, в которой к приличному обществу я уже сунуться не рискнула бы.
Это Тоби наверное привычно все такое. Удирать от копов, жить на адреналине, делать все, что только хочется, а затем плевать на последствия. Круто конечно, нечего сказать, но я к такому, по-большей части, все же не привыкла. Не потому, что была изнеженной барышней, не способной совершить что - то более смелого, чем на 20-ти сантиметровой шпильке подниматься по винтовой лестнице с дырочками, нет конечно. А потому скорее, что ... не знаю . . . необходимости никакой не было? 
Да и с чего бы мне быть особенно натренированной в подобных пробежках? Закон не нарушала каждый день, налоги платила исправно, каждый шаг свой продумывала. Ну да, и в моей биографии темные пятна были, но как минимум, не в последние два года. А теперь, вот уже сутки, как жизнь играет буквально новыми красками. Не без примеси адреналина, надо сказать.
Не понимаю, зачем вообще было нужно внимание всех копов к себе привлекать, злить их, а затем удирать?  Не проще было изначально не связываться и решить все дело как-то мирно? Да деньгами хотя бы, я бы заплатила. Ну так нет же. Зачем нам делать как нормальным людям и стараться не оказываться в обезьяннике? Скучно слишком, правда, Тоби Маршалл?
Бросаю хмурый взгляд на своего вынужденного спутника. Вслух ничего не говорю, но думаю, о моих не самых лестных мыслях в какие - то моменты, он не может не догадываться. И вряд ли в них сомневается, когда я цепляюсь футболкой за ветку, еще и бок мой успевшую расцарапать, и громко чертыхаюсь. Впрочем, громкость убавляю почти тут же, вспоминая о том, что не на прогулке находимся. Просто прекрасно. Лучший день в моей жизни и надеюсь, что последний НАСТОЛЬКО прекрасный.
[float=right][/float]
- Куда мы вообще идем? У меня создалось впечатление, что Маршалл знает, куда мы направляемся. Шел по-крайней мере, он достаточно уверено, словно по навигатору, хотя  в руках не было ничего. И если для него тут были какие - то особенные ориентиры, то я их тут точно не видела. Все деревья одинаковые и каждое похоже на соседнего. Ну, веточки, цветочки, грибочки. Красивые пейзажи, но если здесь гулять и воздухом не загазованным дышать, а не думать о том, что где-то "на хвосте" за тобой могут плестись копы.
- Эй, Маршалл. Если уж мне приходится тащиться с тобой, то может быть, хотя бы планами своими поделишься? Меня раздражает эта "недозагадочность". Мог бы и сказать уж, во-первых, для начала, зачем копов разозлил и заставил за нами мчаться, а во-вторых, куда мы сейчас направляемся. Где-то там, по договоренности, будут его дружки? Или мы так, наобум переставляем ножки и "куда глаза глядят", как говорится? Хотелось бы хоть какой-нибудь определенности. Ну минимальной хотя бы.
А еще, отношения у нас с самого начала не заладились. Я не люблю, когда меня считают тупой блондинкой, не способной сложить два и восемь, а он, судя по всему..да, индивидуалист, который совершенно определенно, недолюбливает таких блондинок. И уже заранее, определив меня лишь по шмоткам, сам для себя решил, что я - обуза, не способная не то что помочь, но и не создать проблем. Не удивлюсь, если и в том, что мы сейчас тащимся по какому-то лесу, тоже я окажусь виновата. "Женщина на борту не к добру", все дела. Или как там звучит пословица, если переиначить ее на современный лад.
- Если они у тебя конечно, хоть какие-нибудь есть. Добавляю язвительно - ворчливо, даже не стараясь скрыть своего скептицизма по отношению к некоторым тут, в этом лесу. И уж естественно, речь не обо мне. В конце концов, не я сумела разозлить полицию Сан-Франциско, не я нахожусь на досрочном освобождении, не мне запрещено покидать город и не я неспособна вести себя вежливо с копами. Да, тот мужик с усами сразу довольно нагло себя вел, прикрываясь значком, но это же вовсе не повод был поддаваться на провокацию. Можно было и вежливо себя вполне повести, поулыбаться, да дальше поехать. Так нет же, зачем бы нам? А как же адреналин? А как же страстное, судя по всему, желание оказаться в обезьяннике?
Мне это определенно не нравится. Хотя бы потому, что  еще с утра я не предполагала, что придется спотыкаться о скрытые под листвой пеньки, тащиться куда-то с расцарапанными руками и уворачиваться от веток, которые после того, как их Маршалл отгибает, так и норовят выбить мне глаз. Нет, серьезно. Он специально? Решил сделать меня инвалидом прямо тут и оставить?
Уверена, что от меня сейчас ожидается нытье. Стандартное такое женское, когда просьба понести на ручках буквально сквозит из каждой буквы. И конечно, Маршалл с наглой улыбочкой меня осадил бы тем, что в принципе с собой брать не собирался, не говоря уж о том, чтобы хотя бы иногда включать в себе джентельмена, но не дождется. Я может и устала, и замучилась, и вообще уже света белого впереди не видела, но ничего такого, что предполагается, я должна заявлять, Тоби от меня не услышит. 
Я не буду хныкать, плакать, страдать и ныть. Максимум - ворчать и не скрывать своего сарказма по отношению к некоторым личностям. Ну так это задолго до трудностей еще было. И тут дело совсем не в окружающей обстановке было. Так что, еще раз, совершенно точно и определенно - О-Б-О-Й-Д-Е-Т-С-Я.
Самое мое главное желание сейчас - снять эти чертовы каблуки и швырнуть их куда - нибудь подальше или в чей - нибудь широкий лоб. Несмотря на все удобство, когда вышагиваешь в них по твердому асфальту, они ничуть не радуют, когда приходится через огромные бревна перепрыгивать и порой поскальзываться на излишне гладкой траве. Останавливает лишь то, что голыми ногами эта прогулка вряд ли станет приятнее. По-крайней мере, первый же осколок, что я заметила под своими ногами, убедил меня в этом.
Люди - свиньи. Вот вроде бы чаща, тащимся уже неизвестно сколько, да еще в скором режиме, так нет же, все равно можно  увидеть эти..следы высшего звена эволюции, как считает только это само звено. И нет,я  ничуть не унижаю этот вид, к которому отношусь и сама, но все же, мы все друг другу рознь. И вот тех, кто как глупый варвар, загрязняет леса, я никогда не любила. Впрочем, сейчас не об этом, а о насущном. Где мы все же?
[float=left][/float]
- Я не понимаю, тебе трудно ответить? Ну конечно же, я возмущена. Да и кто бы не был, этим целенаправленным игнором в мою сторону? Предположить, что Маршалл меня не слышит сейчас, когда мы здесь только вдвоем, в абсолютной тишине, прерываемой лишь хрустом веток, очень трудно. Это слух надо иметь как у старого дикообраза, не вылезающего последние десять лет из норы. И на него Тоби ни черта, кроме характера, похож не был. Так что, мало ему было моих страданий и ссадин, нужно было еще и так довести, судя по всему.
- Слушай, Винтик*. Не зли меня, пока мы в лесу вдвоем и нет свидетелей. Естественно, я его даже не ударю. Я вообще любые проблемы старалась решать вовсе не силовыми методами. И все же, он меня раздражает. Ну серьезно, это даже не по взрослому. Здоровый вроде бы парень, так нет же. Нельзя вести себя нормально? Судя по всему - нет.

*Винтик - персонаж-механик из книг про Незнайку.

Всенепременно, когда кто-то появляется на острове, об этом сразу становится известно. Это не становится внезапностью или неожиданностью, нет, это событие, которому мальчишки лишний раз готовы порадоваться. Добровольцев посетить Неверленд не так уж и много. Лишь самые отчаянные решаются на такой шаг, которым здесь действительно что-то нужно. Все остальные… они мечтают только о том, как бы отсюда выбраться. Это нормально для людей – постоянно хотеть того, чего они не могут получить. Сначала это избавление от всех проблем, а потом – совершенно глупое желание к ним вернуться.
Они все сидели у костра, и Пэн планомерно натачивал стрелы, погруженный в свои мысли, когда на острове объявился посторонний. Ему не нужно было даже вставать с места, чтобы узнать это, он просто чувствовал. К тому же, кроме него здесь обитает Тень, весьма любопытное создание, которое обязательно захочет лично убедиться в том, что это за визитер. Это был первый встречающий. Тень незаметно и бесшумно пролетела между деревьев, покружила в отдалении и, так ничего и не сказав, снова исчезла. Питер улыбнулся и вернул свое внимание древку стрелы в его руке. Торопиться некуда, у них есть все время, какое они только пожелают, так что можно дать гостье возможность осмотреться.
Единственный, кто заметил перемещение Тени – Феликс. Он всегда все замечал, да и понимал больше, чем кто-либо, но молчал. Это его особая отличительность. Он мог болтать сколько угодно, но о главном говорил мало, редко и по существу. Хороший у него характер, преданный. И, конечно же, Питер замечает, как тот пристально на него смотрит, ожидая, что скажет их главный на это. Ведь что-то определенно происходит на острове, и он это знает. Не потому, что так же чувствует его, а потому, что давно знаком с Пэном, и эта едва заметная улыбка точно не с проста.
- Феликс, сходите с мальчишками в темную лощину. Нужно встретить гостей, как подобает, - Питер подул на древко, избавляясь от стружки, и улыбнулся. Феликс тоже улыбался. Еще бы, для мальчишек каждый такой визит – это праздник и лишнее развлечение. Они радостно заулюлюкали и быстро разобрали свое оружие – кто дубинки, кто стрелы и луки. В предвкушении, они быстро скрылись в нужном направлении, и совсем скоро гостья оказалась окружена, сама того еще не подозревая. Мальчишки провели здесь слишком много времени, и выучили практически каждое дерево. Они умели подкрадываться бесшумно и действовать быстро. Еще бы, это же их дом, и их территория. Они чувствовали себя здесь хозяевами. Нужно было очень сильно постараться и иметь острый слух, как у собаки, чтобы услышать скрип натягивающейся тетивы. Первая стрела была выпущена и просвистела совсем рядом с гостьей. Не благодаря быстрой реакции последней, у мальчишек пока не было в планах убивать ее, они просто игрались. Следом последовала вторая стрела, третья, они летели с разных сторон, но так и не попадали по цели. То там, то тут начали раздаваться победные крики и призывы пленить гипотетического врага. Мальчишки перебегали из одного укрытия в другое и не показывались ровно до тех пор, пока не заставили гостью отступить до самой скалы. Феликс вышел из укрытия первым и наигранно, как в театре, сделал поклон, разведя руки в стороны. Выглядело это действительно комично, особенно, учитывая, что в одной его руке была увесистая дубинка.
- Добро пожаловать в Неверленд. Страну, из которой не возвращаются, - мальчишки поддержали его приветствие радостными возгласами и тоже начали показываться один за другим, окружая незнакомку. – Вы звали хозяев? Что же, мы здесь. И, спешу сообщить, теперь вы у нас в плену.

Вы можете не верить в магию, в вампиров, в богов или в единого Бога, но каждый из вас хоть раз в жизни прибегал к помощи оберегов, амулетов. Многие из вас не снимая носят подвески, которые, как вам кажется, приносят вам удачу. Кто-то может быть носит в кошельке первую заработанную монетку или еще какую-то памятную мелочь, которая для другого человека вообще дешевая безделушка. Для вас же она бесценна. Или же вы купили памятный сувенир, например, египетский картуж, и верите, что он будет защищать вас от злых духов, также как, например, и купленный в Мексике ловец снов. Или самая распространенная по миру кроличья лапка, которая по преданиям приносит удачу. Вот это, кстати, чистой воды бред. Даже не представляю, кто мог выдумать подобную чушь. Точно вам могу сказать, Тюхе не имеет к этому никакого отношения. И вообще, это зверство. А с остальной частью кролика вы потом что делать собираетесь? И почему именно лапка? А не ухо? Или хвост? В общем, мы на самом деле до сих пор из-за этого смеемся. Мне остается лишь радоваться, что символом победы до сих пор считается и довольно долгое время будет считаться лавровый венок. Согласитесь, это довольно безобидно.
Как правило, все ваши приметы, талисманы, амулеты — всего лишь предрассудки и заблуждения, суеверные глупости, но вы верите, и они действительно вам помогают. Кому, как не богу понять, на что способна человеческая вера. Вы питаете нас. Мы не можем существовать без вас.
И только представьте на минутку, что существуют такой силы артефакты, которые в состоянии сделать бездомного и уже совсем отчаявшегося — самым богатым человеком на земле, и ему для этого не придется долго и упорно трудиться, или придать храбрости и уверенности тому, кто раньше боялся собственной тени. Бред и сказки, скажете вы. Но пора бы вам запомнить. В этом сумасшедшем мире все старые и совершенно неправдоподобные сказки очень часто оказываются чистейшей правдой.
Например, вот эта парочка, прогуливающаяся по полупустынной улице Берлина и устроившаяся в одном из уютных кафе, где подают самый ароматный в мире кофе и самые сладкие пирожные. Внешне они не отличались от других, таких же парочек, решивших прогуляться этим чудесным январским вечером. Миловидная высокая блондинка и брюнет, чьи черты лица были схожи с ее. Они выбирают дальний от входа столик, оба устраиваются так, чтобы видеть вход в кафе и всех посетителей. Им приносят меню, но они делают заказ, не глядя. Оба не в первый раз приходят в это место.
Рассказывай, что тебе удалось узнать, — нетерпеливо спрашивает женщина, как только перед ними ставят две чашки с крепким кофе и поднос с ассорти из пирожных, и официант оставляет их одних. Она понижает голос и подается вперед. — Он действительно завладел Копьем, и вот-вот обнаружит, где находится Ковчег? — они действовали наугад. Существовала малейшая возможность того, что все победы немецкой армии связаны с тем, что она хорошо вооружена, а солдаты лучше всех организованы и натренированы. В противном случае, как и в случае их провала, мало не покажется даже им. Услышав их разговор со стороны, вы могли бы решить, что перед вами два археолога или мистика, одержимые поисками ответов на извечные вопросы.
Но это не простые смертные, как может показаться на первый взгляд. Перед вами два бога — Кратос и Ника, брат и сестра, которые провалили, возложенную на их плечи миссию, они должны были убедиться, что такие мощные и действительно могущественные артефакты никогда не попадут не в те руки. Для них вообще не существовали "те" руки. Смертные не могли совладать с такой властью и даже самые светлые души в итоге становились рабами Копья. Им было мало, все время мало.
Поначалу, я искреннее надеялась, что Копье навсегда утеряно и уничтожено по незнанию, а пусть к Ковчегу обнаружить невозможно. Слишком много загадок, слишком много препятствий — никому не хватит терпения и сил. Но если у него действительно уже есть Копье, он в конечном итоге обнаружит и Ковчег. И тогда весь мир покорится перед ним.
Этого боги допустить не могли. В настоящий момент мы пытались собрать по всему свету утерянные ранее артефакты. Самые могущественные. И переправить их в безопасное место, где до них не доберется уже ни один смертный. Когда Зевс узнал, кто именно потерял Копье, его приказ был ясен. Любой ценой вернуть.
И что самое обидное, наши силы обернулись теперь против нас. Мы проиграли бы, если бы выступили против него в открытую.

-Апалапучиа.
- Какое восхитительное слово!
Эми Понд действительно ожидала увидеть что-то потрясающее, что-то великолепное, но Вы же знаете, как это бывает? Снова что-то пошло не так и вместо того, чтобы наслаждаться прекрасными, как обещал Доктор, пейзажами Апалапучии, Амелия была вынуждена прятаться от рукоботов и молиться, чтобы Доктор и Рори поскорее пришли за ней.
А как безобидно все начиналось: Доктор привез их на эту планету, заявив, что она вторая в списке из десяти рекомендуемых для посещения туристам. Эми убежала в ТАРДИС, решив, что раз они увидят величественные горы, завораживающие закаты и прочие потрясающие пейзажи, то ей нужен ее мобильный телефон, в котором есть камера, а когда вышла, то ни Доктора, ни Рори она не увидела.
-Как мне попасть внутрь?
-Просто нажми кнопку.
И черт бы побрал тот момент, когда она выбрала ту, на которой был изображен красный водопад. Выбери она «зеленый якорь», то сейчас вместе с Рори и Доктором она, возможно, наблюдала бы те замечательные закаты, шпили домов, парящие серебряные колоннады, которые так обещал показать им повелитель времени. Но вместо этого она вынуждена прятаться у временных двигателей и считать секунды до, как Эми надеялась, спасения.
Она еще не знает, что проведет в этом месте больше тридцати шести лет, она не знает, что только спустя столь длинный срок она снова увидит мужа. Эта Эми понятия не имеет, что ее жизнь превратится в ад, что ей нужно будет ежедневно сражаться с рукоботами, пытаясь выжить. Амелия даже не догадывается, что очень скоро она потеряет надежду, а еще позже она возненавидит Доктора. Пожалуй, надежду она потеряет тогда, когда сотрет надпись, сделанную помадой и гласящую, что она ждет Доктора. А возненавидит… Это она поймет лишь тогда, когда тридцать шесть лет спустя услышит голос повелителя времени через громкоговоритель на очках. Но она еще верит, что скоро за ней придут, что вот-вот раздастся этот шум ТАРДИС, дающий всем надежду. И надпись, которая все еще есть на двери, тому подтверждение.
А ведь знаете, Апалапучия действительно очень красивая планета. Например, сад – он…прекрасен: ровненький зеленый луг, вдоль которого посажены очаровательные цветы, огромные кусты, верхушки которых выстрижены в причудливые узоры, а дальше простираются величественные горы… Пожалуй, тут действительно можно провести всю жизнь, наслаждаясь великолепными пейзажами этой чудесной планеты. А еще тут есть аквариум, кинотеатр и множество других великолепных мест.
Вот только Амелия Понд не ходит по вратам и не гуляет по зонам развлечений, она прячется все в той же комнате, на двери которой она оставила послание Доктору  и горько плачет. Сознание нашептывает ей, что Доктор не придет за ней, что они ее бросили, и она останется здесь навсегда, но сердце отрицает и продолжает упрямо верить. В конце концов, сколько раз он спасал их жизни, когда, как казалось бы, не было никаких надежд? Сколько раз он появлялся в самый последний момент и спасал?
А еще она боится. Боится того, чего не знает, боится будущего.  Боится не справится и пасть духом. Но больше всего она боится потерять надежду. Вера, надежда, любовь – то, что всегда позволяет нам выживать, но если потерять хоть что-либо из этого,  то можно погибнуть. Амелия всегда, даже спустя тридцать шесть лет будет любить Рори, но она перестанет верить в Доктора и потеряет надежду…
- Так, все! Соберись, Эми! – приказывает самой себе девушка. – Как говорится, слезами горю не поможешь. Что сказал бы Доктор в такой ситуации?
-Он сказал бы, что ты – Понд, и ты справишься с любыми проблемами. Ты смогла вернуть Рори, маму, папу, Доктора…  – ответила она самой же себе. – Ты ждала Доктора целых четырнадцать лет! Что тебе стоит подождать несколько минут?
И она будет ждать столько, сколько сможет. Но Эми даже не догадывается, что эти несколько минут окажутся очень и очень длинными.

С одной стороны, Эггзи был рад возможности выехать куда-то, где не требовалось бегать с автоматом наперевес и зубами выдергивать чеку из гранаты (тогда все три зажигалки, имевшиеся у парня в кармане, были потрачены и пришлось прибегать к крайним мерам, которые больше всех не одобрила Рокси, наградившая друга по возвращению таким многозначительным взглядом, каким на него даже Мерлин не смотрел). С другой же стороны, парень вообще не был силен в переговорах, и чем руководствовались его доблестные старшие товарищи, направляя Галахада в Нью-Йорк, чтобы утрясти какие-то вопросы с североамериканским отделением Kingsman, останется такой же загадкой, как и "чудесное воскрешение" Гарри. Хотя Анвину казалось, что спроси он, какого, собственно, хрена, ему бы тут де навешали на уши лапшу про "джентльмен - это не только манеры и умение размахивать пушкой и гаджетами, Эггзи". Тьфу.
Когда он спускается по трапу, то ощущает легкий ветерок и солнечные лучи на своем луче, мысленно радуясь очкам, недавно прошедшим апгрейд - теперь там были не обычные линзы, а фотохромные, позволявшие не ощущать себя представителем одного из азиатских народов. Покидает он международный аэропорт имени Джона Кеннеди уже не один, а вместе с агентом Нью-Йорк, который должен был сопроводить Галахада до штаба. Всю дорогу Эггзи не мог избавить себя от навязчивой идеи назвать этого агента чизкейком, но это было бы в высшей степени некрасиво; все же сейчас Анвин находился не в родной Англии и, если что, задницу ему никто прикрывать не станет. Так что следовало бы следить за своим языком, что являлось той еще сложной задачкой.
- А почему Нью-Йорк? – вдоволь насмотревшись на «пейзажи» за окном автомобиля, Гэри оборачивается к своему молчаливому спутнику. Признаться, он ожидал, что американцы будут несколько… живее в проявлении своих эмоций что ли, но будем надеяться, что они не все поголовно страдают «рожей кирпичом».
- Пятьдесят штатов входят в состав Соединенных Штатов, - не оборачиваясь к английскому коллеге, начал тот. – Пятьдесят агентов североамериканского отделения службы отвечают каждый за свой штат. Это при условии, что нас всего около двухсот с небольшим. – Кажется, на последней фразе мужчина усмехнулся.
- О. – И это было то немногое и многозначительное, что с кивком смог выдавить из себя молодой человек. Что же, в принципе-то все логично, не всем же ведь быть благородными рыцарями. Вон, тут у пятидесяти человек за плечами стоит контроль за целыми штатами.
В общем и целом, на этом первые шаги на американском поприще не закончились. Гэри Анвин доблестно держался четыре дня.

* * *

На пятый, как и всегда, в 10 утра завалившись в уже изученное «от» и «до» кафе, агент просто растекается по стойке, лениво потирая затекшую шею и прислушиваясь к женскому голосу где-то из глубин заведения. С Макс Блэк за эти несколько дней они довольно бодро преодолели стадию от «эй, мистер, а чаевые за красивые глаза?» до «совсем не бережешь себя, мистер Анвин»; и если парен называл бойкую официантку исключительно по имени, то та всякий раз называла его какой-нибудь придуманной кличкой или же этим самым «мистер», хотя Эггзи в своих костюме и пальто вряд ли выглядел столь солидно.
- Не стой над душой, - бурчит Галахад, буквально чувствуя, как Блэк нависла над ним и готовилась вот-вот вздернуть его за плечи, чтобы «не протирал своими дорогими шмотками мне тут мебель». – Мне сегодня, между прочим, дали отгул. Перед этим заставив разворошить кучу документов, - чисто для галочки (и объяснения такого своего поведения) тянет парень и устраивается удобнее на сгибе локтя. В принципе, если ему дадут вздремнуть минут десять, то было бы просто великолепно.
О том, кем он работает, Гэри, разумеется, не говорил. Ну, сказал, что улаживает дела своей конторы и ведь даже не соврал, потому что действительно улаживал. Правда, забот теперь прибавилось, потому что почтенная леди Гвиневра на днях ушла на покой, а это значит, что Эггзи, как уже полноправному кингсмену, придется предоставить своего кандидата, и искать какого-нибудь бойкого мальчишку, схватывающего налету (кого-то, похожего на него самого) не было ни времени, ни желания. Впрочем, как знать, как знать. Все могло обернуться как угодно.

Люблю приходить во время. Тогда никто не ждёт тебя, и никого не ждёшь ты. Идеально - приходить в нужное время в нужное место, рисуя на карте точку пересечения, которая была бы усладой глаза любого перфекциониста. Но сегодня я пришла раньше, не знаю, как так получилось. Минут на пять, не больше, но всё равно раньше. Как будто я так хотела поскорее начать, что принеслась в этот заброшенный узел со всех ног. Глупо, правда?
Гарольд Финч, единственный практически постоянный обитатель этой огромной комнаты, поворачивается ко мне, будто не веря, что я и правда пришла по его просьбе. Едва заметно пожимая плечами в ответ на его невысказанный вопрос, и скромно улыбаюсь - да, это я и я здесь не что бы сеять смуту.
- Мисс Гроувз, Ваш наставник..., - он начинает извиняться за другого человека, используя уже привычное мне обращение. Я отвыкла от своего имени, потерявшись среди десятка фальшивых имён, которые сменила за свою жизнь. Лишь одно несменяемое имя у меня было - и это "Рут", даже ОНА называет меня так, но Гарольд упрямо использует формальное обращение, игнорируя мои просьбы. Впрочем, он ко всем обращается так, будто видит их второй раз в жизни и не имеет ничего общего, кроме разве что парочки знакомых средней руки. Он боится. Нет, не меня, он боится сблизиться с кем-то хоть немного, от этого он держит нас всех на расстоянии, даже своего любимого Джона. Гарольд боится ответственности, боится сближения, и уверен, что скрывая наши имена под безликим «мисс/мистер» он сможет быть дальше от нас. Что наши смерти не ранят его так сильно, как смерти близких ему людей, кого он называл по имени. Я не мешаю ему так думать, и даже уже привыкла к тому, что он упрямо называет меня по фамилии, хотя я больше люблю своё прозвище. Я из какой-то мести, упрямо называю его по имени, поначалу даже развлекаясь, глядя, как он вздрагивает от того, что его имя повисло в воздухе библиотеки. Сейчас он уже привык к этой моей привычке, останавливая наши отношения на отметке "мисс Гроувз / Гарольд", максимально положительная отметка для нас обоих. А жаль, мы могли бы подружиться.
- ... не хочет приходить. И не пришёл бы, если бы Вы вместе с вашим преданным псом - Беар, я не о тебе - не заставили бы её. Вы несколько раз просили её об этой... услуге, приводили свои веские доводы, но она всё отказывалась, - я сажусь на стол в его новом бункере, разглядывая огромное помещение. Раньше я была здесь пару раз и по делу, поэтому мне было не до разглядывания интерьера. Сейчас время у меня есть, и я оглядываюсь, параллельно показывая и ЕЙ, что она сделала. Это ОНА нашла это место, благодаря ЕЁ стараниям людей всё ещё спасают, пусть они и считаются неважными. Я знаю, что ОНА не способна на хвастовство, ЕЙ чужда лесть, но всё равно хочу, что бы она почувствовала гордость. ОНА спасла их, дала им новую надежду, помогла деньгами, местом. Они живы, благодаря ЕЙ, но лишь я понимаю это в полной мере. ЕЙ не нужна их благодарность, мне же достаточно того, что ОНА довольна делом моих рук. И сейчас, разглядывая новое убежище, я не могла не восхититься тем, насколько ОНА продумана. Мы с НЕЙ контактируем уже больше полугода, но ОНА не перестаёт меня удивлять. И как остальные могут быть слепы, и не видеть ЕЁ гениальности?
Глупые люди.
- Я бы предложил бы Вам в наставники мистера Риза, - Гарольд всё ещё пытается сгладить неловкость от опадания Самины и того факта, что мне известны истинные причины этого опоздания. Финч, при всём его уме, слишком интеллигентен и уверен, что окружающим его людям будет неловко, если он всё скажет как есть. Все люди одинаковые - лживые целиком и полностью. Сначала они врут из вежливости, что бы не обидеть чужие чувства, а потом, привыкнув к повседневной лжи, поднимают планку. Я сама часто вру, но никогда не вру ради спасения чьих-то чувств. И себе не вру, в отличие от Гарольда. Это роднит нас с НЕЙ. Беспристрастность и честность. Отсутствие веры в "сладкую ложь" и "ложь во спасение".
Я научу тебя честности, Гарольд.
- Если бы он не пообещал вам "случайно" сломать мне шею, - я улыбаюсь, дополняя слова Финча настоящими фактами. Он из вежливости, пытается скрыть отношение своих людей ко мне, а я не люблю ложь. Они не обязаны меня любить, мне достаточно того, что они готовы меня слушать и идти за мной. За нами, а ещё точнее за НЕЙ. Они подчинятся ЕЁ приказу, и это самое главное, что нужно мне. Любовь Джона мне не нужна, а вот его доверие я сумела заслужить, пусть он ещё и не простил мне похищение Гарольда. Зато он верит в НЕЁ, что и доказал, готовый убить человека по ЕЁ приказу.
Гарольд, поняв бессмысленность вежливого диалога, снова возвращается к своим мониторам, я же, болтая ногой в воздухе, разглядываю помещение, стараясь залезть взглядом в каждый уголок. Он и правда сделал немало - провёл свет, интернет, заменил дешёвые компьютеры мощным оборудованием (благодаря ЕЙ, конечно). Он сделал это для помощи людям и ЕЙ самой, пусть он и отрицает это, я это знаю. ОНА знает.
- Она гордится вами, Гарольд, Вы же знаете это? - Я снова отвлекаю его от работы, привлекая его внимание. Всё ещё болтая ногой, я перестаю оглядывать комнату, глядя прямо в лицо Финчу. Он любит ЕЁ, но пытается это скрыть, будто его чувства смогут её разрушить. Отрицает ЕЁ разум, но верит в него. И избегает всяческих разговоров. И вот сейчас отводит глаза и тянется за телефоном, что бы позвонить Шоу, хотя наше "занятие" началось всего три минуты назад.
- Не звоните ей, Гарольд, это только сильнее её разозлит, - я замираю, прислушиваясь к механическому голосу у меня в голове. Улыбаюсь, - тем более. что она уже идёт, - неосознанно поправляю распущенные волосы, усаживаясь поудобнее на столе. Гарольд, послушавшись моего совета, убирает руку от телефона, снова занимаясь своими делами.
- А вот и Самина! - Я восклицаю радостно, снова привлекая внимание к своей персоне. Ловлю её взгляд и поднимая руку, перебирая пальцами воздух ввиде какого-то кокетливого приветствия. Слезаю со стола, подходя ближе, - ты заставила меня ждать, а Гарольда - волноваться, - наклоняю голову в бок, внимательно оглядываю своего наставника. ОНА молчит.